– Вынужден скрепя сердце согласиться с предположением, что тебя преследует призрак, – наконец, изрек он. Я в очередной раз вздрогнул, есть от чего вздрагивать, когда другой проговаривает твои потаенные мысли. – А раз так надо выяснить два обстоятельства: кто он, и чего ему от тебя надо. Возможно, ответив на первый вопрос, мы получим ключи к самому важному: как сделать, чтобы он оставил тебя в покое, буде такое возможно.

– А что может быть и невозможно? – взвизгнул я.

– Не знаю, – хмуро ответил он, – тут еще выяснять и выяснять. Вот кстати, а ты никого не сбивал в последнее время?

– Ну, ты уж совсем. И, между прочим, не я первый начал: это пешеходы лезут под колеса, переходят улицу черт те где, как и когда, не успеваешь уворачиваться.

– Кажется, это единственный возможный случай, когда ты мог бы соприкоснуться с народом… Мда, задачка непростая. Тут почему еще сложно: у призраков, особенно, из народа очень сильна взаимовыручка. Скажем, кто-то кто по слабости, из нежелания с тобой лишний раз видеться, не может явиться, дабы укорить, и поэтому просит кого-то из знакомых, недавно умерших, и обладающих запасом прочности для выхода в качестве призрака, а те отпасовывают просьбу другим знакомым. И в итоге тот старик, коего ты очень часто стал видеть, может вообще не знать, решившего тебе отомстить. Впрочем, уж свою-то миссию он должен помнить назубок, поэтому, если ты припомнишь, кого бросил, кому остался должен или еще что-то, с этим выйдешь к призраку, и покаешься, то он, возможно, этим удовлетворится и оставит тебя в покое.

– Знаешь, если бы все, кому я остался должен, кого бросил или кинул, вызвали хотя бы по призраку на пару, то за мной бы ходили толпы.

– Ну а в личной жизни?

– А личной жизни у меня давно нет, и ты это прекрасно знаешь.

– А если копнуть далекое прошлое? Возможно, там в глубинах, сокрыта какая-то душевная травма, нанесенная….

– Кем? – возопиял я. – У меня нет ни друзей, ни подруг. Только коллеги по работе, деловые партнеры, готовые лгать, интриговать, топить и шантажировать, продать, купить и перепродать дороже родную мать.

– Ты прав. Хотя месть, это блюдо, которое подают холодным. Правда, долгое ожидание теряет смысл: объект забывает, ради чего все эти затеи. А вот такой призрак не может подсказать, потому как не в курсе дела.

– И что мне прикажешь делать? – Кирилл хмыкнул и снова побарабанил – на сей раз по макушке.

– Пока приглядывайся к призраку, может быть, он частыми появлениями в определенных местах подскажет смысл своих действий. А я выясню тип призрака и его возможности.

Я почесал затылок. Весь наш разговор жутко смахивал на диалог в чеховской палате номер шесть. Странно, что Кирилл этого не замечает. Хотя он, должно быть, привык и не к такому.

– Погоди, а что значит, «тип», они все классифицированы?

– Именно. Пойдем, спустимся вниз, может статься, и встретим его. Ведь должен же он выполнять свое предназначение. Можешь не волноваться, сюда пройти ему мешает зеркальная защита, а вот у дверей толочься он вполне в состоянии.

Мы спустились вниз, перед самым выходом Кирилл вытащил из кармана коробку: набор разноцветных камешков.

– Сейчас слушай внимательно. Как придешь домой, немедленно повесь напротив двери зеркало. Самое обычное, а над ним прикрепи вот этот оберег, – он выложил из коробки один камешек, самый замухрышный. – Призрак со временем обнаглеет, эдак у тебя в комнатах появится, но такое зеркало его не пропустит…. Ну а теперь поищем нашего старца.

Я выглянул из-за плеча приятеля и едва не вскрикнул, увидев старика возле водительской двери «Майбаха», – призрак нетерпеливо переминался и от делать нечего чистил ногти. Завидев меня, он немедленно принял знакомую позу и стал сверлить взглядом. Я беспомощно обернулся к Кириллу, тот невозмутимо кивнул, – старика он явно не видел, – и стал прикладывать к левому глазу один за другим прозрачные камешки из коробки. На четвертом ему улыбнулась удача, он в ответ улыбнулся мне, и убрал все магические принадлежности в карман.

– Ну что же. После проведенного осмотра могу тебя немного утешить. Это призрак шестого типа основного вида категории «Б» по классификации Брюса, так называемый призрак индивидуальный, самонастраивающийся, повышенной частотности, но пониженной видимости. В целом безвреден, если не считать настойчивости в появлении в любом месте и в любое время, в течение продолжительного времени. Иногда такие призраки подают голос, но это случается редко, и только в критических – для тебя, конечно, – случаях. Скажем, ночью у постели.

Я нервно сглотнул слюну.

– И что, мне так и ходить с ним?

– Необязательно Попробуй превентивные меры, самоотречение и очищение. Призраки из народа любят, когда их клиенты бросают все и вдруг занимаются благотворительностью. А я пока буду разбираться, откуда прибыл этот старик.

– Подожди, насчет самоотречения, – всполошился я. – Ты только представь себе, если я приеду на своей старой «тойоте», которую стыдно даже выкинуть, или появлюсь в отечественном костюме на заседании совета директоров в эту пятницу.

В ответ Кирилл только вздохнул.

– Ладно, я постараюсь побыстрее. Но все же будет лучше…

– Я понял, понял. Я… о, господи, приму меры. Но и ты поторопись.

– Позвоню через три дня, – он торопливо тряхнул руку и скрылся, оставив меня наедине со стариком.

Последующие три дня стали действительно решающими. В самоотречении я превзошел самого себя и поехал на заседание общественным транспортом.

Сказать, что это было ужасно, значит, ничего не сказать. На входе в автобус понаставили каких-то турникетов, и возможность протиснуться внутрь осталась только через переднюю дверь, а не как в фильмах, которые я просматривал накануне, где либо вообще такой проблемы не стояло, либо потом стояли над душой тетеньки-кондукторши. Там еще полагалось посчитать циферки на билетике и в случае удачи носить его у сердца, но когда я прибыл на место, было не до этого. Народу собралось преизрядно, и каждый норовил вломиться без очереди. Да и саму очередь периодически заклинивало, когда кто-то покупал талоны на проезд у водителя, а потом, – и это уже был я, – мучительно разбирался, каким же хитроумным образом их впихивать в щель.

В метро, где я последний раз был в глубоком детстве, нынешняя жара и духота едва не довели меня до потери статуса. Костюм оказался безнадежно помят, и лишен пуговицы на самом видном месте. Так что когда я вылез, весь мокрый и едва дышащий, на улицу, то еще долго приводил себя в порядок, и внутренне и внешне. Опять лезть в автобус не было ни сил, ни желания, до здания «Газпрома», куда был приглашен, я потопал «одиннадцатым номером».

Мое пешее появление в воротах вызвало у охраны настоящий шок. Они представить себе не могли, что кто-то когда-то пройдет мимо их поста на своих двоих.

К немалому изумлению, я прибыл на место даже несколько раньше запланированного. Впрочем о своем непривычно скором прибытии я смог узнать лишь по часам в вестибюле – мой «Ролекс» не пережил путешествия, и замолчал на девяти, насмерть стукнутый еще в автобусной давке.